Шевченковский районный суд Киева подготовил обращение к Президенту Петру Порошенко, спикеру Верховной Рады Андрею Парубию и другим представителям органов власти с описанием серьезной проблемы, которая может возникнуть при рассмотрении ходатайств следственных органов из-за нововведений Уголовного процессуального кодекса.
Более подробно свою позицию изложили в интервью «Судебно-юридической газете» судьи-спикеры Шевченковского районного суда Киева Ирина Фролова и Марина Антонюк.
Беседовала
Наталья Мамченко,
«Судебно-юридическая газета»
- В связи с чем Ваш суд принял решение обратиться к высшим органам государственной власти?
Ирина Фролова: Законом о внесении изменений в процессуальные кодексы предусмотрено, что ходатайства о применении мер обеспечения уголовного производства, а также о применении меры пресечения и об обыске подаются в местный суд, в территориальной юрисдикции которого зарегистрирован орган досудебного расследования как юридическое лицо.
В территориальной юрисдикции Шевченковского райсуда Киева находится большинство органов досудебного расследования: СБУ, Главные управления Национальной полиции в Киеве и Киевской области, Государственная фискальная служба, Офис крупных плательщиков налогов, ГУ ГФС в Киеве.
При этом управления полиции в районах Киева (10 райуправлений), отделы полиции в Киевской области (12 райотделов и 25 отделений) и департаменты указанных выше органов являются лишь их структурными подразделениями, которые не наделены статусом юридического лица. Получается, с учетом положений новой редакции УПК, с 15 марта 2018 года Шевченковский райсуд начнет рассматривать все ходатайства от вышеуказанных органов, расположенных на территории Киева и Киевской области.
При этом на данный момент в Шевченковском райсуде работают только 19 следственных судей, и на одного следственного судью сейчас в среднем приходится 1500 дел в порядке УПК.
Таким образом, есть риск, что с марта 2018 года такие изменения парализуют работу Шевченковского районного суда. Сложно представить, какой объем и какое количество ходатайств следователей будут поступать в наш суд. Следует понимать, что на сегодняшний день даже без такой новеллы в законодательстве мы имеем 30 тысяч ходатайств за 11 месяцев 2017 года.
Учитывая количество ходатайств и работающих следственных судей, мы были вынуждены обратиться к соответствующим адресатам с данным письмом, в котором выразили обеспокоенность тем, что таким ошеломляющим объемом нагрузки на следственных судей работа суда может быть заблокирована.
Марина Антонюк: Еще раз хочу подчеркнуть, что в целом коллектив нашего суда приветствует изменения в законодательстве, которые направлены на улучшения в сфере судопроизводства в части реализации прав и свобод граждан, их доступа к суду, а также защиту прав субъектов хозяйствования.
В то же время мы хотели бы обратить внимание на то, что не сможем эффективно внедрить в жизнь предлагаемые изменения без определенной помощи в кадровом и материально-техническом обеспечении нашего суда. Ведь мы просто не сможем справиться с таким количеством дел, хотя и привыкли работать с безумными нагрузками.
На данный момент в Шевченковском районе юридически зарегистрирован ряд органов досудебного расследования, которые указала моя коллега: СБУ, главные управления Национальной полиции и т. д. Кроме того, в наш суд будут поступать ходатайства из 10 районных управлений полиции г. Киева и области, а это еще 12 районных отделов и 25 отделений. Поэтому вы понимаете, насколько вырастет нагрузка на каждого следственного судью.
Увеличение нагрузки ожидается не только в Шевченковском районном суде г. Киева, но и в тех судах в регионах, на территории которых зарегистрированы областные управления Национальной полиции.
Частично решить эту проблему можно путем закрепления статуса юридического лица за каждым районным управлением Национальной полиции.
.jpg)
- Может ли сейчас судья в полной мере обеспечить выполнение европейских стандартов в процессе, например, в части состязательности и равенства сторон? Какие изменения в УПК способствовали бы этому?
Ирина Фролова: УПК определяет европейских подход к состязательности и равенству. Здесь стоит отметить, что уголовный процесс в призме его состязательности — это плодотворная и качественная совместная работа сторон уголовного производства. Данный принцип будет максимально реализован тогда, когда каждая сторона будет серьезно и ответственно готовиться к процессу, когда судья будет действительно тем арбитром, который, взвешивая все доказательства и аргументы, принимает объективное решение, которое убедило посредством реализации состязательности.
На сегодняшний день судьи нашего суда используют в своей практике решения Европейского суда, статьи конвенции, кроме того проходят курсы дистанционного обучения в Национальной школе судей, в проекте EdЕra как раз по тематике применения конвенции и решений Европейского суда, на совещаниях обсуждаются его решения.
.jpg)
Марина Антонюк: Стоит сказать, что Уголовный процессуальный кодекс, который был принят в 2012 году, существенно улучшил ситуацию в части состязательности процесса и усилил этот принцип уголовного судопроизводства. Однако понятно, что жизнь не стоит на месте и общественные отношения меняются. Общество ожидает еще большего усиления данного принципа и равного выполнения обязанностей как стороной обвинения, так и стороной защиты.
Могу привести следующий пример неравенства сторон в процессе. Во время судебного рассмотрения уголовного производства по существу мы начинаем с того, что прокурор оглашает обвинительный акт. В то же время сторона защиты сможет высказать свою позицию относительно обоснованности или необоснованности обвинения только в конце процесса на стадии судебных дебатов.
На мой взгляд, было бы лучше и целесообразнее видеть позиции обеих сторон в начале процесса, чтобы с большей пользой потратить время для исследования доказательств и выяснения их аргументированности во время судебного рассмотрения, а не в самом конце.
Также существует много других примеров, которые показывают, что принцип равенства сторон у нас не совсем соблюден. И если сторона обвинения и сторона защиты в Уголовном процессуальном кодексе Украины хотя бы тяготеют к равенству, то, к сожалению, обеспечение прав потерпевшего у нас вообще осталось на том же уровне, что и в предыдущем кодексе 1960 года.
Ирина Фролова: Как раз на тему состязательности и необходимого баланса сейчас, к примеру, происходят оживленные дискуссии о возможности подачи ходатайства о временном доступе к вещам и документам на стадии сбора доказательств непосредственно потерпевшим. Законом четко не определено такое право потерпевшего, потому как в ст. 160 УПК Украины закреплено, что ходатайство о временном доступе к вещам и документам подается сторонами уголовного производства. И вот здесь мы обращаемся к п.19, ч.1 ст. 3 УПК, в которой указано, что потерпевший может быть стороной уголовного производства в случаях, предусмотренных кодексом. И возникает вопрос: имеет ли право потерпевший обращаться с такого рода ходатайствами в суд?
Я стою на той точке зрения, что потерпевший также должен иметь право обращаться с ходатайством о временном доступе к вещам и документам, ведь мы должны учитывать баланс интересов. Предоставляя данное право потерпевшему, мы даем ему возможность самостоятельно собирать доказательства, которые потом будут ему полезными во время рассмотрения уголовного дела по существу.
- Насколько необходима модернизация действующего Уголовного процессуального кодекса? На данный момент разрабатывается проект его новой редакции…
Марина Антонюк: Судьи не являются субъектами законодательной инициативы. Мы только воплощаем в жизнь те законы, которые принимаются законодательной ветвью власти. Однако, когда при практическом применении норм законодательства мы видим определенные проблемы, мы конечно же хотели бы, чтобы наши обращения услышали в высших эшелонах власти и приняли меры для улучшения ситуации.
В частности, мы обращали внимание на то, что сейчас действует правило, в соответствии с которым все уголовные производства относительно особо тяжких преступлений должны рассматриваться коллегией в составе трех судей. К сожалению, это занимает очень много времени у всех судей, ведь в нашем суде сейчас пребывает на рассмотрении более 200 таких уголовных производств. Соответственно, каждый судья принимает участие не только в своих, условно говоря, 20 уголовных производств, но еще должен выделять время на работу в качестве члена коллегии.
На наш взгляд, немного упростить ситуацию смогла бы норма, когда рассмотрение такого производства коллегией судей осуществлялось только при наличии ходатайства от стороны процесса. В других случаях оставить рассмотрение такого уголовного производства судьей единолично. Мы будем рады, если законодатели прислушаются к нашим просьбам и инициативам.
Ирина Фролова: Немало проблем вызывают факты злоупотребления правами участников уголовного процесса. В первую очередь, это безосновательные отводы, которые усложняют и затягивают рассмотрение дела. Кроме того, есть ряд ходатайств о временном доступе, процедуру рассмотрения которых, можно было перевести в режим электронного документооборота. Можно было бы предоставить право рассмотрения обыска не в день его поступления, как сейчас, а дать возможность, скажем, рассматривать на следующий день со дня поступления. Объясню с чем связано: ходатайство об обыске в соответствии с нормой закона рассматривается в день поступления и, учитывая, необходимость проведения обыска, это правильно. Однако в виду объективных причин (количество следственных судей + количество ходатайств), ходатайство об обыске у судьи на рассмотрении может оказаться и в 16:45, и позже. Рабочее время окончилось, а ходатайство об обыске не рассмотрено. Помимо этого, сейчас все ходатайства фиксируются, может быть, стоило бы внести изменения в УПК в этой части, чтобы ходатайства фиксировались по заявлению стороны уголовного производства.
- Считаете ли Вы, что обязательная видеофиксация проведения обыска — это плюс?
Марина Антонюк: Хотелось бы сказать об особенностях рассмотрения ходатайств следователей о предоставлении разрешения на обыск. Сегодня в УПК значительно усилена защита лиц от злоупотреблений со стороны органов досудебного расследования во время проведения обыска. Предусмотрена и видеофиксация этого процессуального действия, и необходимость в полном объеме исследовать эту видеофиксацию, и отказ в признании судом в качестве доказательств тех элементов обыска, которые не были зафиксированы с помощью видеозаписи. Кроме того, усилили требования к тексту ходатайства следователя с точки зрения его аргументированности и мотивированности.
На наш взгляд, это те позитивные изменения, которые улучшают ситуацию в досудебном расследовании
- Есть ли в судах проблемы с регистрацией ходатайств о проведении следственных действий, и почему создаются очереди?
Ирина Фролова: Да. Есть. Одно ходатайство регистрируется в среднем 15-20 минут. Это очень долго.
Наш руководитель аппарата обратился с письмом к генеральному директору ГП «Информационные судебные системы» по поводу значительного ухудшения работы автоматизированной системы документооборота Д3. В частности, вход пользователей в систему увеличился до 5-15 минут в зависимости от того, когда именно осуществляется вход.
Кроме того, значительно увеличился период времени, затраченного на автоматизированное распределение дел и поиск информации в АСДС. Указанное обстоятельство существенно ухудшает качество работы суда и непосредственно скорость регистрации.
На регистрацию ходатайства должно быть затрачено не более 5 минут. На сегодня это 15-20 минут.
Марина Антонюк: Если учесть, что у нас сегодня (по состоянию на утро 22 декабря, — прим. ред.) зашло 150 ходатайств, то несложно посчитать, сколько времени уйдет только на то, чтобы зарегистрировать их. Не говоря уже об их рассмотрении.
- Оправдал ли себя институт следственного судьи?
Ирина Фролова: Конечно, оправдал. Институт следственного судьи — это контроль над работой сторон уголовного производства. Думаю, проанализировав статистку отдельно взятого суда, можно увидеть, что процент ходатайств, в удовлетворении которых отказано, имеет место и он существенен. Кроме того, контроль со стороны суда влияет на реализацию внедрения принципа непосредственности уголовного процесса.
В идеале, конечно, чтобы следственный судья занимался исключительно этой практикой, не слушал другие категории дел, мог спокойно разобраться в ходатайствах. Но в нашем суде часть судей слушает уголовные дела, часть судей — гражданские и при этом все судьи — следственные судьи. Это колоссальный объем работы.
- Как судья может противостоять давлению, в частности, по резонансным делам?
Ирина Фролова: Считаю, что риски давления на суд должны нивелироваться непосредственно независимостью каждого отдельного судьи. А независимость отдельного судьи собирательна и оценочна и относится к категории философии — это его смелость прежде всего перед самим собой, внутренняя готовность к емкой мотивировке, человечность и в конце концов абсолютная любовь к своей профессии. Когда внутреннее убеждение, согласованное с нормами закона, будет доминировать, когда из мотивации решения будет очевидно понятен результат, порой не в пользу, но справедливый, когда человечность и справедливость в какой-то степени станут выше закона, вот тогда можно будет говорить о том, что риски и возможности будут сведены на нет.
В любом случае «если тебе стало легко — значит ты остановился». Да, есть сложности. Они есть всегда, но мы обязательно их преодолеем. И накануне новогодних праздников хочется всем пожелать оптимизма, энергии, душевного уюта и, главное, веры в чудеса, потому что они происходят там, где в них верят!
