Эксперт Проекта ЕС «Право-Justice» Георг Става: ВККС и ОСД должны научиться работать друг с другом

Квалификационное оценивание судей в Украине с перерывами длится уже три года. За этой процедурой внимательно следят в Европе. Интерес вызывает все: от действий ВККС и Общественного совета добропорядочности до общего эффекта оценивания на состояние судебной власти Украины. Президент Комиссии Совета Европы по вопросам эффективности правосудия (CEPEJ) в 2014-2018 гг., международный эксперт Проекта ЕС «Право-Justice» Георг Става является одним из тех высокопоставленных европейских специалистов, кто внимательно следит за происходящим в Украине и результатами судебной реформы. Он сдержан в оценках, не торопится с выводами, но, тем не менее, дает понять, как в Европе относятся к оцениванию судей, взаимоотношениям ВККС и Общественного совета добропорядочности, чего ждут от работы этих органов и от всей судебной реформы в целом.

— Квалификационное оценивание судей — достаточно долгая и непростая процедура. Была ли вообще в нем необходимость?

— В Украине годами существовала проблема с доверием граждан к судебной власти. Ее нужно было как-то решать. Для этого понадобилось использовать ряд новых инструментов, таких как качественно новый механизм отбора судей, новые способы повышения квалификации судей и качества правосудия в целом, с одновременным очищением судебной власти от судей, не отличающихся добропорядочностью или не соответствующих заявленным высоким стандартам.

— Есть ли хотя бы что-то подобное в Европе?

— Если говорить об аналогиях, то сейчас подобный процесс происходит только в Албании. Но там процедуры все же заметно отличаются от украинских. В Украине больше судей, а сам процесс их оценивания более детализирован. В Украине для судей есть экзамен профессиональных знаний, проверка добропорядочности, психологическое тестирование и проверка общественностью. Общественный совет добропорядочности — главная особенность как украинского процесса оценивания судей, так и конкурсов на должности судей. В Европе аналогичных общественных органов нет. Более того, в Украине, если есть сомнения в добропорядочности судьи или кандидата на должность судьи, все обсуждения проводятся публично. В Европе, например, в моей родной Австрии, такого нет. Все подобные процессы происходят, как правило, закрыто. Впрочем замечу, что, насколько я могу судить, уровень доверия к судебной власти в Австрии все же выше, чем в Украине. В целом украинский вариант оценивания судей, отбора в судьи и конкурсов на должности судей тех или иных судов является своеобразным соединением действующих в Европе практик и совершенно новых подходов.

— Одним из упреков в адрес Общественного совета добропорядочности традиционно является то, что далеко не все его члены — юристы. Там есть и журналисты, и общественные активисты. Оправдан ли такой подход к формированию состава данного органа?

— Важно понимать, что Общественный совет добропорядочности является отражением самого украинского общества. Соответственно, украинское общество состоит не только из юристов. Поэтому проблемы в том, что в его состав входят люди разных сфер деятельности, я не вижу. 

— Вы, как бывший судья Высшего регионального суда Вены, решились бы предстать перед органом вроде украинского Общественного совета добропорядочности?

— Без проблем. У меня нет каких-либо больших доходов или богатых родственников. Все свои расходы, поездки, покупки я могу объяснить. Хотя замечу, что в Австрии тоже о судьях нередко говорят и пишут разное, например, якобы чтобы стать судьей, нужно иметь высокопоставленных знакомых. В реальности, конечно, это не так. Если же вы имеете в виду то, что Общественный совет добропорядочности иногда публикует сведения, касающиеся личной или семейной жизни судей или кандидатов в судьи, то, безусловно, определенный баланс между гласностью и публичностью, с одной стороны, и защитой частной жизни, с другой, нужно соблюдать.

— Часто члены Общественного совета добропорядочности в своих публичных заявлениях обвиняют судей или каких-либо других лиц в непрозрачности их доходов, несоответствии доходов уровню жизни, разных злоупотреблениях. Однако в большинстве случаев правоохранительные или антикоррупционные органы по результатам таких заявлений, даже несмотря на соответствующие обращения,  не усматривают каких-либо нарушений со стороны судей или должностных лиц. Не настораживает ли Вас такое несоответствие между выдвинутыми претензиями и результатами, а также то, что от таких действий определенным образом страдает репутация судей?

— Я полагаю, что в Украине, как и в европейских странах, действует принцип презумпции невиновности. Если те или иные обвинения не получили подтверждения, то человек, в отношении которого они были выдвинуты, имеет право продолжать работать на своей должности или участвовать в конкурсах. Также я хотел бы отметить, что Общественный совет добропорядочности все же не выносит решения о соответствии того или иного судьи или кандидата должности, он лишь предоставляет информацию, которую считает нужным. Окончательное решение в отношении судьи или кандидата принимает именно ВККС. 

— Как бы Вы поступили, если бы увидели в интернете о Вас или Ваших родственниках определенную дискредитирующую информацию, которая либо не соответствует действительности, либо тенденциозно подобрана?

— Я однозначно обратился бы в суд и потребовал или представить соответствующие доказательства, или опровергнуть такую информацию. Нужно понимать, что судье или кандидату на должность судьи в дальнейшем еще придется осуществлять правосудие и выносить судебные решения. Это значит, что в его добропорядочности не должно быть сомнений. 

— Известно, что отношения ВККС и Общественного совета добропорядочности далеки от идеальных. Как Вам представляется взаимодействие этих органов?

— Считаю, что Высшая квалификационная комиссия судей и Общественный совет добропорядочности должны научиться работать друг с другом. Я понимаю, что это нелегко. ВККС — это государственное учреждение, со своей спецификой работы и уровнем ответственности. Общественный совет добропорядочности — это объединение людей, делегированных туда разными общественными организациями и работающих по своим методикам. Отношения ВККС и Совета добропорядочности нельзя назвать безупречными, но обе эти структуры должны понимать свою роль в процессах, в которых они участвуют. У них есть и обязанности по отношению друг к другу. Например, участие Общественного совета добропорядочности в процедуре оценивания — это не только его право, но и обязанность. Члены Совета добропорядочности делегированы в его состав как раз для участия в подобных процедурах. В свою очередь ВККС обязана выстраивать отношения и сотрудничать с Советом добропорядочности. Плохо, если сотрудничество этих двух органов, в силу каких-либо причин, станет невозможным. Тогда все может вернуться к тому, что было до начала оценивания, отбора в судьи, конкурсных процедур, то есть к ситуации, когда все обсуждается преимущественно за закрытыми дверями, как это происходит в Европе и еще недавно происходило в Украине. В целом, мне все же кажется, что в последнее время можно видеть определенный прогресс в отношениях ВККС и Общественного совета добропорядочности. 

— Как вы думаете, позволит ли квалификационное оценивание, отбор в судьи и конкурсы, избавить украинское правосудие от многих его хронических проблем?

— К такому результату нужно стремиться. Но хотелось бы отметить, что даже самая лучшая процедура оценивания или отбора на должности судей, полностью не сможет гарантировать в будущем того, что человек, успешно прошедший их, всю свою жизнь будет придерживаться высоких стандартов в работе и поведении и не совершит какого-либо проступка, в том числе и коррупционного. Поэтому важно, чтобы оценивание судей периодически проводилось в том или ином виде в течение их карьеры, а не только во время отбора на должности судей или во время конкурсов.

— Квалификационное оценивание судей является достаточно непопулярной процедурой в среде украинских судей. Есть даже конституционное представление с требованием признать его несоответствующим законодательству. Если вдруг Конституционный Суд признает оценивание незаконным, то может получиться так, что все вернется в ту же точку, с которой все начиналось в 2015-2016 годах.

— Настроение украинских судей мне понятно. Мне бы, наверное, как судье в прошлом, тоже не понравилось бы проходить оценивание. Как юрист, я также понимаю, что квалификационное оценивание может быть признано неконституционным. Но, возможно, даже если это и произойдет, то к этому времени процедура оценивания судей выполнит свои задачи. Я напомню, что несколько сотен судей уволились, даже не попытавшись его пройти. Мне кажется, что это уже говорит об эффекте самоочищения судейского корпуса.

— Часть судей в ходе оценивания признаются не соответствующими занимаемой должности и подлежат увольнению. Некоторые из них уже заявили о том, что подадут иски в ЕСПЧ. Украина ранее получила несколько решений ЕСПЧ в пользу уволенных с должностей судей, хотя их уволили и в порядке дисциплинарных процедур. Возможно ли, что и в случае с оцениванием ЕСПЧ станет на сторону украинских судей?

— ЕСПЧ может поддержать требования украинских судей. Этого нельзя исключать. Но спрогнозировать, как будет на самом деле, я не могу.

— Среди украинских судей ширится недовольство в связи с тем, что оценивание, как и многие другие процедуры, длится слишком долго. Это порождает определенное разочарование в судебной реформе и неуверенность в своем будущем.

— Время реформ — не самое легкое. Приходится отказываться от привычного образа жизни и выходить из зоны комфорта. Но альтернатива отказа от реформ только одна — возвращение к прежнему порядку со всеми его недостатками. Сейчас уже видны определенные позитивные моменты от нововведений последних лет. Можно надеяться, что в перспективе ситуация в системе правосудия в Украине изменится в лучшую сторону. В Украине должна быть сильная судебная власть, которой будут доверять ее граждане. Это и есть главная цель реформы.