Святослав Пограничный,
шеф-редактор «Судебно-юридической газеты»
Судебная реформа 2016 года, с позиции самих судей, вобрала в себя и хорошее, и плохое. Из хорошего — убрали политический орган, Верховную Раду, из процесса избрания судей бессрочно, упразднили 5-летний «испытательный срок», формально увеличили зарплаты. Из плохого — очевидно непродуманная процедура переаттестации, которая в итоге растянулась на годы и воспринималась как попытка отсеять неугодных, дискриминация в оплате труда для судей, работающих с одинаковой нагрузкой.
Во главу угла реформы была поставлена задача сформировать новый Верховный Суд и продемонстрировать его международным партнерам, а об остальных судах как будто на время забыли.
В итоге идея подарить народу обновленную судебную систему «в блестящей упаковке с бантиком» напоролась на наработанные годами «косяки» государственного механизма. Из-за конкурсов в новый Верховный Суд, Антикоррупционный суд и пр. Высшая квалификационная комиссия судей заморозила соответствующие процессы, и многие судьи оказались в неравном положении по сравнению с коллегами. Ведь судья, который не прошел оценивания, получает значительно меньше тех, кто прошел переаттестацию, независимо от наличия или отсутствия его вины в таком непрохождении. Ощущение явной несправедливости в судейских рядах нарастало как снежный ком.
Верховный Суд оказался отделен от остальной судебной системы как голова от туловища. Голова — новая, оцененная, с высокой зарплатой, командировками в красивые места и возможностями участвовать в зарубежных тренингах, туловище — с прежними болячками, сидящее до ночи в рабочем кабинете в окружении стеллажей из дел.
Некоторые судьи уповали на то, что проблему дискриминации в оплате труда решит Конституционный Суд (там давно лежит соответствующее представление еще прежнего Верховного Суда Украины), однако КСУ и тут не проявил энтузиазма.
Судьи смирились и стали ждать: возможно, именно новосформированный орган — ВС — станет на их защиту (несмотря на то, что такое решение не будет популярным у общественных активистов) и обратит внимание «наверху», что имеет место масса нерешенных проблем в судебной системе и явная несправедливость в оплате труда?
Сначала в новом Верховном Суде пытались наладить работу. Судьи понимающе ждали. Затем руководство ВС заявило, что знает о проблеме, но, к сожалению, ничего предпринять не может, поскольку решение не в его компетенции. Наступило разочарование.
В Верховный Суд начали поступать обращения от судов. Но твердой позиции в виде представления в КСУ по поводу дискриминации в оплате труда судьи так и не дождались.
Аналогично Пленум ВС не стали принимать какую-либо официальную позицию относительно проблемы кадрового голода в судах. «Пленум не может рассмотреть данный вопрос, поскольку не сможет принять такие формулировки, которые были бы реально выполнимы. Эти вопросы находятся в компетенции Рады судей и Координационного совета органов судебной власти», — таким был ответ. Все это накладывалось на неоднозначную судебную практику, в том числе по защите прав судей.
Вероятно, так и есть: Верховный Суд уполномочен, в первую очередь, осуществлять правосудие. Для решения остальных проблем есть главный орган судейского управления — Высший совет правосудия.
Однако, показав свою отрешенность, наивысшая судебная инстанция не учла, что судебная ветвь власти постоянно находится под ударом, а отсутствие солидарности и единства — это очень удобная почва для внешнего управления.
Теперь, когда уже самому Верховному Суду требуется поддержка и защита в связи с перспективой его сокращения вдвое, стало очевидно, что между ним и остальными судами — не просто «плохая коммуникация», а целая пропасть.
Преодолеть эту пропасть разочарования одним шагом — заявлением на съезде с призывом объединятся в борьбе, предупреждением об очередных «угрозах независимости» и так далее — не получится. «Угроза независимости» — уже стабильное для судей состояние, к которому они привыкли.
