Уголовная ответственность за нарушение запрета на предоставление неправомерной выгоды должностному лицу наступает в том случае, когда лицо, предоставляющее неправомерную выгоду, осознает, что его предоставление обусловлено возможностями должности должностного лица, его значимостью, статусностью и весомостью, и убеждена в том, что цель, которую она преследует, будет достигнута благодаря возможностям занимаемой должности таким лицом. Об этом указал Кассационный уголовный суд Верховного Суда в постановлении от 10.12.2024 по делу №757/38626/17-к.
Обстоятельства дела
Совладелец компании, которой принадлежало арестованное судно и груз, с целью снятия ареста и избежания возможной конфискации этого имущества высказал предложение о предоставлении неправомерной выгоды прокурору военной прокуратуры.
В дальнейшем, во время встречи, состоявшейся под контролем правоохранительных органов, осужденный передал прокурору 75 тыс. долларов США неправомерной выгоды за совершение необходимых процессуальных действий, направленных на снятие ареста.
Позиции судов
Высший антикоррупционный суд признал виновной и осудил совладельца компании по ч. 3 ст. 369 УК. АП ВАКС этот приговор оставила без изменения.
В кассационной жалобе сторона защиты утверждает, что у прокурора не было реальной возможности самостоятельно снять арест, поэтому даже если говорить о виновности осужденного, его действия должны квалифицироваться как злоупотребление влиянием в соответствии со ст. 369-2 УК.
Позиция Верховного Суда
Кассационный уголовный суд Верховного Суда оставил в силе решения судов предыдущих инстанций. В обоснование позиции КУС ВС пришел к выводу, что квалификация действий осужденного по ч. 3 ст. 369 УК является правильной, учитывая следующее.
Апелляционный суд сослался на практику ВС, согласно которой уголовная ответственность за нарушение запрета на предоставление неправомерной выгоды должностному лицу наступает в том случае, когда лицо, предоставляющее неправомерную выгоду, осознает, что дает его именно такому лицу, в связи с возможностями его должности, значимостью, статусностью и весомостью этой должности, и убеждено в том, что цель, которую оно преследует, будет достигнута благодаря возможностям должности, занимаемой таким лицом.
КУС отмечает, что в соответствии со ст. 2 «Активный подкуп национальных должностных лиц» Уголовной конвенции Совета Европы о борьбе с коррупцией должны быть криминализованы обещание, предложение или предоставление каким-либо лицом неправомерной выгоды должностному лицу за то, что он или она будет действовать или воздерживается от действий при выполнении его функций.
Согласно пояснительному докладу к Конвенции, «разработчики проекта Конвенции считали, что решающим элементом преступления является не то, имело ли должностное лицо какие-либо полномочия действовать согласно просьбе взяткодателя, а то, предложили ли ему, дали или пообещали взятку, чтобы получить что-либо от него.
Взяточник даже может не знать, имело ли должностное лицо необходимые полномочия, поскольку этот элемент не имеет значения для целей этого положения».
В то же время злоупотребление влиянием (или «торговля влиянием» в терминах ст. 12 названной Конвенции о борьбе с коррупцией) предполагает, что за неправомерную выгоду лицо предлагает или обещает (соглашается) повлиять на принятие решения должностным лицом.
Таким образом, решающим отличием злоупотребления влиянием является понимание взяткодателем, что лицо, которому он предлагает взятку, неполномочно совершать или воздержаться от совершения действий, являющихся предметом коррупционного соглашения, но имеет (или утверждается имеет) возможности повлиять на того, у кого есть такие полномочия.
В этом производстве установлено, что осужденный искал контакт с прокурором как старшим группы прокуроров в уголовном производстве, в пределах которого был наложен арест на судно и груз, отмену которого стремился осужденный. Согласно установленным обстоятельствам дела, осужденный не имел четкого представления о характере действий, совершенных по предложенной им взятке, и это не имело для него значения на пути к достижению цели.
В таких обстоятельствах КУС согласен с заключением АП ВАКС о том, что для осужденного именно прокурор был тем лицом, которое благодаря занимаемой должности имело возможности и процессуальные полномочия совершить действия, необходимые для достижения желаемого результата.
Автор: Наталя Мамченко
Подписывайтесь на наш Тelegram-канал t.me/sudua и на Google Новости SUD.UA, а также на наш VIBER, страницу в Facebook и в Instagram, чтобы быть в курсе самых важных событий.
