4 сентября 2019 года Европейский суд по правам человека рассмотрел дело Svitlana Ilchenko v. Ukraine, которое касалось сноса гаража заявителя, чтобы освободить место под новую коммерческую застройку.
Обстоятельства дела
Г-ка И. владела гаражом, расположенным во дворе многоквартирного дома, который был зарегистрирован на ее имя в феврале 1995 года. Она использовала гараж и землю под ним еще с 1980 года. В 2002 году местные власти начали планировать развитие коммерческой жилой недвижимости, которая включала землю под гаражом.
С гражданкой И. попытались договориться о компенсации на неофициальной основе, однако она не стала рассматривать это предложение.
Судебное разбирательство началось в июле 2003 года. Суд первой инстанции вынес решение в ее пользу в феврале 2004 года, но это решение было отменено в апелляции, и судебные исполнители снесли гараж в августе 2005 года. В феврале 2006 года Верховный Суд Украины отменил оба решения и направил дело на пересмотр, требуя, чтобы нижестоящие суды уточнили статус земли, на которой находился гараж.
В мае 2007 года суд первой инстанции рассмотрел дело и выяснил, что у И. было временное разрешение на строительство гаража, и что земельный участок ей не предоставлялся. Ссылаясь на положения Земельного кодекса, суд присудил ей освободить земельный участок, занятый без разрешения. ВСУ поддержал такие выводы в 2009 году.
31 августа 2009 года г-ка И. подала жалобу в Европейский суд по правам человека, утверждая ,что снос ее гаража нарушил ее право на мирное использование имущества.
Мнение ЕСПЧ
Судьи ЕСПЧ сосредоточили свой анализ на том, было ли вмешательство властей в имущественные права г-ки И. соразмерным или в общественных интересах. Он принял к сведению ее аргумент о том, что целью застройки была продажа дорогих квартир, а также суд учел то, что район центральной части Киева уже был густонаселен, и что проект только увеличил нагрузку на местную инфраструктуру. Правительство не ответило на эти аргументы.
Европейский суд отметил, что право заявителя на гараж не подвергалось сомнению в течение 20 лет, пока власти не начали планировать новое жилищное строительство.
Кроме того, отсутствие разрешения на гараж не было связано с нарушением закона во время его строительства, а было вызвано переходом от советского законодательства к современной системе.
Суд постановил, что в данном случае общественный интерес, связанный со строительством недвижимости, не был настолько сильным, чтобы оправдать лишение г-ки И. собственности без компенсации.
Тот факт, что суды отнесли ее к категории лиц, которые самовольно захватывают чужую землю, означал, что она не имела права на компенсацию и, вероятно, она была бы вынуждена возмещать городу затраты на снос. Однако национальные суды не приняли во внимание специфический характер ее ситуации.
Также, Европейский суд учел то, что заявительница не выполнила предложение о проведении переговоров, однако то, как суды истолковали ее ситуацию, означало, что любая компенсация была бы ex gratia (добровольной), а не гарантированной законом компенсацией, основанной на законном праве. Поэтому ее неспособность участвовать в переговорах о компенсации не означала отказа от ее прав.
Европейский суд установил, что не было никаких правовых рамок для таких переговоров или для предоставления ей информации, необходимой для обоснованного решения. Правительство не прокомментировало, какую компенсацию ей предложили или как она была бы рассчитана, если бы эта ситуация произошла из-за отсутствия установленной процедуры.
Европейский суд, учитывая обстоятельства дела, установил, что только компенсация денежных средств, определенная с помощью процедуры оценивания рыночной стоимости изъятого имущества, может соответствовать требованиям Конвенции.
Г-ке И. не была предложена такая компенсация, которая сопровождались соответствующими гарантиями. Поэтому Европейский суд по правам человека постановил, что имело место нарушение ст. 1 Конвенции
Исходя из вышеперечисленного, ЕСПЧ постановил, что Украина должна была выплатить заявителю 8 000 евро (ЕВРО) в качестве компенсации материального и морального вреда
Также мы писали о том, как обмен процессуальными документами через электронный суд повлек нарушение принципа равенства сторон.
