Верховный Суд указал, что определение следственного судьи о передаче имущества (вещественных доказательств) для реализации, вынесенное на основании п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК в уголовном производстве, в котором никому не сообщено о подозрении, подлежит апелляционному обжалованию, поскольку невозможность такого обжалования нарушает конституционное право собственности лица и не обеспечивает эффективного механизма судебной защиты.
Это следует из постановления Кассационного уголовного суда Верховного Суда от 27 марта 2025 года по делу № 157/1664/22.
Обстоятельства дела
Следственный судья отменил арест имущества, наложенный на янтарь, и предоставил разрешение ГП «Государственное хранилище драгоценных металлов и драгоценных камней Украины» на реализацию указанного янтаря.
Апелляционный суд отказал в открытии апелляционного производства по апелляционной жалобе представителя собственника имущества, поскольку она не подлежит обжалованию в апелляционном порядке с учетом положений ст. 309 УПК.
В кассационной жалобе адвокат отмечает, что определение следственного судьи о предоставлении разрешения на реализацию изъятого у лица имущества является незаконным, поскольку вынесено по итогам рассмотрения ходатайства, поданного вне пределов компетенции стороны обвинения, а вынесение указанного решения не отнесено законодателем к компетенции следственного судьи, а потому оно может быть обжаловано.
Позиция Верховного Суда
Кассационный уголовный суд Верховного Суда отменил определение апелляционного суда и назначил новое рассмотрение в суде апелляционной инстанции.
КУС ВС указал, что положения ст. 309 УПК относительно невозможности отдельного апелляционного обжалования определения следственного судьи о передаче имущества (вещественных доказательств) для реализации, вынесенного на основании п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК в уголовном производстве, где никому не сообщено о подозрении, не согласуются с положениями ч. 5 ст. 9 УПК, ст. 1 Первого протокола к Конвенции, не гарантируют лицу эффективной реализации его конституционного права на судебную защиту, не отвечают критериям справедливости и соразмерности (пропорциональности), не обеспечивают справедливого баланса интересов лица и общества, а потому противоречат требованиям статей 1, 3, 8, 21, частей 4, 5 ст. 41, статей 55, 129 Конституции Украины, которые в этом уголовном производстве Суд применяет как нормы прямого действия.
В вопросах такой важности, как прекращение права собственности на основании определения следственного судьи, вынесенного в соответствии с п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК, необходим дополнительный предварительный контроль, нежели контроль ex-post, возможность которого наступит тогда, когда возврат имущества уже невозможен, а его последствием может быть лишь возмещение. Однако в положениях УПК фактически установлено, что во время досудебного расследования не предусмотрено право на апелляционное обжалование определения следственного судьи о передаче имущества (вещественных доказательств) для реализации на основании п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК и производное от этого решения прекращение права собственности, а в суде первой инстанции это право может быть реализовано с отсрочкой на неопределенный срок до обжалования решения по делу.
Невозможность апелляционного пересмотра в уголовном производстве, где отсутствует сообщение лицу о подозрении, определения следственного судьи о передаче имущества (вещественных доказательств) для реализации на основании п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК делает невозможной действенную проверку правомерности прекращения конституционного права собственности лица на стадии досудебного расследования, срок которого не исчисляется по предписаниям ст. 219 УПК.
Невозможность обжалования лицом в апелляционном порядке определения следственного судьи о передаче имущества для реализации создает условия, при которых ошибочное решение следственного судьи, действующее в течение длительного времени, может привести к тяжелым необратимым последствиям для лица в виде необоснованного прекращения его конституционного права собственности.
Предоставление лицу права на апелляционный пересмотр определения следственного судьи о передаче имущества (вещественных доказательств) для реализации на основании п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК во время досудебного расследования уголовного производства, где никому не сообщено о подозрении, является проявлением гарантии выполнения государством международных обязательств по созданию условий для обеспечения каждому действенного и эффективного юридического средства защиты его конституционных прав и свобод в соответствии с международными стандартами, необходимой гарантией восстановления нарушенных прав, свобод и интересов человека, дополнительным механизмом устранения ошибок, допущенных следственным судьей, до вынесения судом решения по существу при рассмотрении уголовных дел или закрытия уголовного производства по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности.
Толкование уголовно-процессуального законодательства, примененное апелляционным судом в обжалуемом определении, не предоставляет заявителю эффективных средств юридической защиты до обжалования решения следственного судьи, вынесенного в порядке п. 2 ч. 6 ст. 100 УПК, о передаче на реализацию имущества в уголовном производстве, которое осуществляется относительно нетяжкого преступления, и где с 2016 года никому не сообщено о подозрении. Такое решение не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона в контексте предписаний ч. 5 ст. 9 УПК.
Автор: Наталя Мамченко
Подписывайтесь на наш Тelegram-канал t.me/sudua и на Google Новости SUD.UA, а также на наш VIBER, страницу в Facebook и в Instagram, чтобы быть в курсе самых важных событий.
