Перед парламентским голосованием за президентский законопроект о Высшем антикоррупционном суде 7 июня состоялось дополнительное заседание профильного Комитета. Именно во время него были одобрены компромиссные правки, и некоторые из них оказались неожиданными для депутатов .
В итоге эти правки были озвучены в сессионном зале главой Комитета Русланом Князевичем, но не все народные избранники успели с ними ознакомиться. Чем же тогда руководствовались депутаты при голосовании, «Право ТВ» выяснило у них самих.
Леонид Емец:
.png)
«Закон полностью отвечает рекомендациям Венецианской комиссии.
Нам удалось полностью четко прописать норму, по которой есть безоговорочное право вето международных экспертов. Без решения Общественного совета международных экспертов ни один недобропорядочный кандидат не будет заведен «за ручку» в суд.
Да, есть моменты, которые можно доработать – но я думаю, мы их усовершенствуем отдельным законодательством. В частности, это касается того, что в коллегии судей и в первой, и в апелляционной инстанции, обязательно должен быть судья с 5-летним стажем. Зачем нам тогда ВККС, ведь они должны отобрать людей, которые способны профессионально, без какой-либо помощи коллеги принять, выписать решение. Что, у судьи будет более весомый голос? А если конкурс в Антикорсуд вообще не пройдут судьи – такое тоже может быть. Что тогда, прописывать «квоту» из судейского корпуса со стажем?
Кроме того, поскольку мы платим Общественному совету международных экспертов со своих карманов как налогоплательщики, наверно, стоило бы прописать, что они обязаны изучить весь список кандидатов. Поскольку на сегодня это их право забраковать кого-то из недобропорядочных кандидатов, но нигде не выписано, что они должны пройти весь список.
Априори они, как ответственные люди, должны это сделать. Но все же стоило бы такие вещи законодательно урегулировать.
Одну из моих правок, достаточно ключевую, в последний момент на заседании Комитета все же учли.
Она предусматривает, что по результатам общего заседания ОСМЭ и ВККС должен быть результат в виде решения. Ранее было, что они просто устанавливают несоответствие критерием добропорядочности кого-то из кандидатов, а что дальше, с этим несоответствием делать, было неясно.
Закон не предусматривает обязанность ВККС к такому решению прислушаться. Поэтому я внес правку, и Комитет ее поддержал, что после негативного вывода кандидат утрачивает возможность принимать участие далее в конкурсе.
Мы подняли планку гарантий. Международные организации – это не просто организации, которые зарегистрированы за границей. Это организации, которые учреждены иностранными государствами – такие как Совет Европы, МВФ, ОБСЕ, ООН. Эти организации должны от своего имени предоставить экспертов».
Егор Соболев:
«Мы дали мощную силу Общественному совету международных экспертов. Право вето теперь может быть даже не от 4-х, а от голосов 3-х членов Совета. И с другой стороны, мы уберегли себя от коррупционеров, которые могут побежать в Конституционный Суд и говорить, что этот закон неконституционный – мол, иностранцы угрожают нашему суверенитету и выбирают наших судей.
Теперь все решения будут принимать как ОСМЭ – при условии, что она проголосует хотя бы половиной от своего состава, так и ВККС. И это означает, что никто не сможет сказать, что кто-то за украинцев выбирает судей, но и международные эксперты будут возможность заблокировать кандидатов.
Если ВККС с решением ОСМЭ не соглашается, то нужно будет 4 голоса. Если ВККС соглашается, что человек коррумпирован, достаточно 3 голоса.
Подавать кандидатуры в ОСМЭ смогут международные организации, которые предоставляют Украине помощь в противодействии коррупции согласно международным договорам. Это может быть и Всемирный банк, и МВФ, но может быть и какая-то «го», поэтому тут есть риск».
Игорь Луценко:
«Я воздержался. Я недоволен тем, что есть. Я считаю, что у нас все правосудие должно быть отстранено от контроля АП.
Когда начнется большое количество претензий к работе Антикорсуда, я не хочу, чтобы мне потом вменяли, что я его поддержал. Поэтому я считаю, что мы находимся в начале пути. И пока многие находятся в плену иллюзий.
Я не думаю, что судьи антикорсуда будут прямо-таки контролироваться в «ручном» режиме. Однако полагаю, что они будут побаиваться принимать сильные, действительно антикоррупционные решения. Кроме того, сам контекст функционирования суда позволяет манипулировать.
В любом случае, мы, и я в том числе, будем контролировать этот процесс».
Мустафа Найем:
«Главное, что международные эксперты будут иметь ключевую роль в отборе судей. Закон не идеален, но если сравнить с тем, что изначально внес Президент, это прогресс.
В законе написано, что международных экспертов будут назначать международные организации, у которых есть договоры с Украиной в сфере борьбы с коррупцией. Сколько их на данный момент, необходимо уточнить по реестру договоров.
Это и GRECO, и Совет Европы, и OECD и, возможно, другие организации».
Владимир Парасюк:
«С одной стороны, есть много рисков, которыми могут воспользоваться коррупционеры. С другой стороны, есть очень много надежд, и эти надежды меня и заставили сегодня нажать на «зеленую кнопку» и проголосовать за этот законопроект. Я понимаю, что этот инструмент в руках честных, хороших людей принесет действительную пользу. В руках клептократов вся эта идея будет похоронена, и мы создадим еще одну коррупционную структуру. Поэтому время все покажет.
На мой взгляд, суд сможет заработать не раньше 2019 года, поскольку необходимо много изменений в законы, в том числе, о судоустройстве, в бюджет, чтобы обеспечить материально-техническую базу».
Андрей Ильенко
«Безусловно, этот закон несовершенный: как сам закон, так и процедура его принятия. Но мы голосовали «за», потому что хуже точно не будет. Это точно лучше чем то, что есть сейчас. Хотя бы небольшой шанс на изменения это лучше, чем «ноль».
У нас есть масса правильных законов, но они не выполняются. Поэтому я отношусь к новому закону скептически.
Процедура отбора судей и формулировки касательно Общественного совета прописаны достаточно размыто, некоторые вещи не прописаны вообще, поэтому ими можно манипулировать. Но все равно это будет головная боль для тех, кто будет пытаться манипулировать из-за пристального внимания общества».
Юрий Бублик:
«Конечно, хотелось бы, чтобы у нас, наконец, появился такой судебный орган, который не руководствуется «телефонным правом», а руководствуется документами следствия, доказательной базой. Учтены ли в законе пожелания общества – сложно сказать. Поскольку еще в начале всех этих антикоррупционных движений по созданию НАБУ, САП, НАПК я был сторонником не учреждения новых органов, а наведения порядка в существующих прокуратуре, полиции и судах. При наличии политической воли это можно было бы сделать. Но поскольку такая политическая воля отсутствует, а украинское правительство постоянно вынуждено просить денежной помощи у наших европейских партнеров и, конечно, «тот, кто платит, и заказывает музыку». И наши европейские партнеры придумали такой механизм украинской власти, чтобы были создан НАБУ, НАПК и т. д. и, в конце концов, Высший антикоррупционный суд. Фактически они стали заложниками ситуации.
Половина депутатов, к сожалению, не скажет, за что они проголосовали. Поскольку я член комитета по местному самоуправлению, то я пытался прислушиваться, что вносилось сегодня с голоса, экспромтом и в одном экземпляре было напечатано на целый ряд депутатов и, конечно, времени вникнуть ни у кого не было.
Безусловно, то что это принято, это плюс для будущего Украины – дай Бог, чтобы он заработал, но не уверен, что это произойдет быстро».
