В июне 2025 года на Сумщине обычный дворовой инцидент неожиданно превратился в юридический прецедент. Собака, владельцем которой был местный житель, задушила трёх гусей соседки. Казалось бы, это – всего лишь мелкая история, типичный конфликт между разными хозяевами. Однако, когда спор дошёл до Ямпольского районного суда Сумской области, появилось больше вопросов, чем ответов. В итоге была вынесена постановление, ставшее иллюстрацией сразу нескольких важных проблем: формального подхода к составлению протоколов, слабой практики документирования доказательств и нечётких границ применения конфискации животных.
Четвероногое «орудие преступления»
Одним летним вечером местная жительница села обнаружила во дворе страшную картину: трое из пяти гусей были мертвы, а рядом бродил соседский пес, который держал в пасти одного из этих птиц. Возмущённая женщина сразу же зафиксировала это событие на видео и обратилась с соответствующим заявлением в районную полицию.
Правоохранители отреагировали достаточно оперативно: составили протокол об административном правонарушении по части 3 статьи 154 Кодекса Украины об административных правонарушениях (КУпАП) – «Нарушение правил содержания собак и кошек, повлекшее причинение вреда». Санкция этой статьи предусматривает не только штраф, но и «дополнительное взыскание в виде конфискации животного», как указал суд. То есть у владельца должна была быть конфискована его собака. На первый взгляд всё выглядело ясно: есть зафиксированный факт, есть видео, есть заявление потерпевшей. Однако затем начались юридические тонкости.
В ходе рассмотрения дела №590/612/25 выяснилось, что полиция не составила никакого акта о временном изъятии животного, не описала собаку-правонарушителя, не указала место её пребывания и не обозначила орган, который должен был принять её на хранение. Причина очевидна: в материалах производства предмет конфискации вообще не существовал. И даже если бы суд захотел принять решение об изъятии четырёхлапого «орудия преступления», исполнить его было бы просто невозможно. Ведь государственные исполнители не имеют права «придумывать» имущество, которое не зафиксировано надлежащим образом.
«Таким образом, при наложении административного взыскания в пределах ч.3 ст.154 КУпАП необходимо учитывать, что в материалах дела отсутствует протокол описания животного, подлежащего конфискации. Материалы дела не содержат сведений об осмотре и изъятии животного – собаки, места и лица (организации), у которых находится животное; отсутствие соответствующих документов препятствует исполнению судебного решения в части конфискации животного», – подчёркивается в постановлении.
Решая вопрос о наложении административного взыскания, было применено наказание «в виде штрафа без конфискации животного». Такое решение, по убеждению суда, «является достаточной мерой ответственности с целью воспитания правонарушителя и необходимо для предотвращения допущения им новых правонарушений». На владельца собаки был наложен «взыскание в виде штрафа в доход государства в размере 100 необлагаемых минимумов доходов граждан, что составляет 1700,00 (одна тысяча семьсот грн. 00 коп.), без конфискации животного».
В своём постановлении суд подробно изложил правовую коллизию: согласно статье 265‑5 КУпАП, если животное может быть конфисковано, уполномоченное лицо должно временно изъять его ещё до решения суда и составить отдельный протокол об административном правонарушении. Однако полицейские этого не сделали. И даже не представили никаких доказательств того, что собаку вообще изъяли или хотя бы осмотрели.
Юридически это означает: суд не может конфисковать то, что не зафиксировано. В соответствии с требованиями КУпАП такие постановления исполняются государственными исполнителями лишь на основании документально подтверждённого факта существования предмета. Иными словами, если в деле отсутствует протокол описания или справка о наличии животного, решение об его изъятии останется лишь бумажным фантомом.
Фактически суд оказался заложником небрежной процессуальной работы полиции: отсутствие надлежащего оформления протокола делает невозможным исполнение даже законного решения. Поэтому вместо конфискации суд ограничился лишь штрафом и взысканием судебного сбора. С точки зрения законности – это минимальное, но обоснованное взыскание.
Живые доказательства и мёртвые нормы
Описанная история – наглядный пример того, как одна собака способна продемонстрировать системные изъяны отечественного административного права: даже правильно сформулированные законодательные нормы могут оставаться нереализованными в правовом поле из‑за отсутствия надлежащей процедуры.
Это дело стало показательным по нескольким причинам. Во‑первых, имеет место формализм и правовой вакуум. Полиция выполнила, так сказать, лишь видимую часть работы: составила протокол и зафиксировала правонарушение. Но не сделала ключевого – не обеспечила доказательную базу для конфискации. И это, к сожалению, не единичный случай. Как показывает анализ, в нашей стране довольно много административных дел, связанных с животными (укусы, нападения, повреждение имущества и т. п.), которые завершаются лишь штрафами. Поскольку процесс временного изъятия животного, как правило, никто надлежащим образом не оформляет.
Во‑вторых, чувствуется отсутствие механизма хранения изъятых животных. Даже если бы полицейские временно изъяли пса‑правонарушителя, сразу возник бы вопрос: где его содержать? Законодательство не определяет, кто именно должен отвечать за сохранность конфискованных животных до решения суда. Муниципальные приюты часто переполнены, а специальных площадок (как, например, для автомобилей или иной техники) вообще не существует. Так что фактически государство не имеет механизма реализации конфискации «живых объектов».
В такой ситуации суд решил руководствоваться гуманным подходом, выбрав менее строгое наказание. Хотя правонарушение очевидно, отсутствуют отягчающие обстоятельства: владелец собаки сотрудничал с потерпевшей и предложил ей возмещение. Поэтому штраф без конфискации – достаточная мера воспитательного воздействия. Суд выбрал баланс между буквой закона и реальностью его исполнения. Это тот редкий случай, когда решение одновременно юридически взвешено и социально справедливо.
В целом проблема наказания владельцев животных – далеко не новая. Статья 154 КУпАП уже давно вызывает дискуссии, поскольку её нормы часто противоречат практическим возможностям исполнения. Формально конфискация животного является дополнительным взысканием. Однако в отличие от вещей или техники животное нельзя просто передать в доход государства. Речь идёт о живом существе, которое требует ухода, содержания, ветеринарного надзора. В законодательстве же отсутствует какой‑либо регламент: кто именно занимается этим после изъятия «орудия преступления».
Правозащитники не раз поднимали вопрос о необходимости изменений в КУпАП, которые предусматривали бы временную передачу животных в приюты до решения дела, а не непосредственную конфискацию. Но пока законодатель оставил всё без изменений. В свою очередь суды фактически вынуждены импровизировать в рамках закона, приспосабливаясь к обстоятельствам каждого конкретного случая. И такие дела – лакмусовая бумажка эффективности украинского правоприменения. Ведь закон работает только тогда, когда существует институциональная инфраструктура для его исполнения. А в вопросах, касающихся живых существ, эта инфраструктура до сих пор отсутствует.
Дело о псе и гусях можно рассматривать и в более широком контексте: на примере того, как моральная оценка и правовая оценка не всегда совпадают. Чисто по‑человечески ситуация очевидна: собака нанесла вред – её владелец виновен. Но с юридической точки зрения всё сложнее: чтобы наказать, нужно не только зафиксировать очевидные факты, но и соблюсти процедуру. Именно поэтому нельзя просто взять и изъять собаку – для этого не было предусмотренных доказательств и протоколов. Формально решение – правильное. Но с точки зрения справедливости – может показаться чрезмерно мягким.
И здесь возникает ещё одна дилемма: может ли суд быть моральным арбитром, если его задача – толковать закон, а не чувства? Вынесенное решение даёт ответ: да, может, но только в пределах права. Наказание имеет не столько карательный, сколько воспитательный характер: животное оставлено у владельца, однако на него возложена финансовая и моральная ответственность. Это ещё раз напоминает: суд – не карательный орган, а инструмент восстановления справедливости.
Автор: Валентин Коваль
Подписывайтесь на наш Тelegram-канал t.me/sudua и на Google Новости SUD.UA, а также на наш VIBER, страницу в Facebook и в Instagram, чтобы быть в курсе самых важных событий.
